ॐ
Автор
Детство Нарады.
Что до меня, то в прошлой жизни я родился сыном чернавки, которая прислуживала в доме священника, стяжавшего многие знания. Однажды в хозяйском доме остановились странствующие старцы, дабы переждать дождливое время года. Я подрядился прислуживать почтенным гостям.
Хотя странники, как и все постигшие единство бытия, были безразличны к окружающим и окружающему, ко мне они отнеслись с благосклонностью, видя во мне скромного, уравновешенного и не охотливого до игр ребенка. Понравилось им и то, что я был послушен и немногословен.
Однажды с дозволения старцев я отведал остатки их трапезы, и мир в моих глазах неожиданно изменился. Ничто более меня не радовало и не печалило. Ничто не вызывало востога и удивления. Я замкнулся в себе и большую часть времени посвящал самосозерцанию.
Но всякий раз, когда гости мои заговаривали о Кришне, я весь обращался в слух, ловил каждое их слово, и не мог насытиться сладостными сказаниями об играх Неотразимого Господа. Я все чаще ловил себя на мысли, что Господь овладевает моим сознанием, что опостыл мне зримый мир, его некогда соблазнительные образы. Я понял вдруг, что тело мое и мысли не принадлежат мне. Это чуждые мне одеяния, которые лишь неволят мое существо.
Итак, всю осень, покуда святые странники жили в хозяйском доме, я внимал их рассказам о Кришне. Во мне рождалось неосознанное желание служить очаровательному Владыке, затмевая желания и к творчеству, и к бездействию. Я необычайно привязался к своим благодетелям, был счастлив каждой возможности послужить им. Во всем покорно слушался их и верил в них беззаветно. В сердце моем вскоре не осталось и следа от страхов и сомнений, что свойственны смертным.
Перед самым уходом великодушные мои спасители открыли мне тайное учение, кое Господь Вседержитель поведал перворожденному существу при сотворении мира.
Я постиг то, как действует ворожащая сила Создателя, Хранителя и Разрушителя всего сущего, как пленит она в своих сетях чада Божьи. Я узнал и способы освобождения от коварных чар, и путь, ведущий к лотосным стопам Всеблагого Владыки.
Святые странника поведали мне, что лучшее лекарство от печалей и тревог – безропотно служить Всевышнему. Это и благо для души, и её естественная потребность.
Разве не знаешь ты, любезный Вьяса, что вещество, вызвавшее болезнь, может быть лекарством, если употребить его в известном количестве? Тот самый труд, что делает человека рабом призрачных достижений, может стать орудием освобождения, если посвящать его Всевышнему. Если человек помнит о Боге, то чем бы он ни занимался в жизни, его труд будет служением Богу. Тому, кто помнит о Боге, Бог помогает найти путь в Его царство. Всякой душе, посвятившей себя осознанному служению Кришне, Он открывает Свое имя, Свой облик, Самое Себя.
Я покорно склоняюсь пред Господом Кришною, кто есть Всеблагой Васудева, Любвиобильный Прадьюмна, Неодолимый Анируддха и Искуситель Санкаршана. Образ Бога заключен в Его имени. Учители научили меня видеть образ Незримого в звуках, что песней льются из уст святых, и обращаться к Безымянному по именам, коими величают Его непорочные души. Имя Господа я услышал от своих учителей. Я искал Его всюду - внутри и вовне себя. И в ответ на мою мольбу Чернокудрый Господь Кешава открыл мне Свою природу, пробудив во мне неодолимое к Нему влечение.
Что до тебя, почтенный Вьяса, ты должен поведать миру о Прекрасном Кришне, Его забавах и нраве. Постигшим истину ты укажешь путь к Счастью; страждущим – путь к спасению; свободным – путь к Любви. Нет иного способа утолить жажду сердца, кроме как отдаться на милость Совершенной Красоте.
Судьба Нарады.
Выслушав рассказ божественного мудреца о его прошлой жизни, премудрый сын Сатьявати спросил: - О почтенный, что случилось с тобою после ухода святых странников? Изменило ли новое видение окружающего привычное течение твоей жизни? Где и как, о сын саморожденного, закончилась твоя прошлая жизнь? Как ты пережил смерть и где встретил новое рождение? Известно, что время стирает память о прошлых воплощениях. Как же тебе довелось помнить события прошлого дня Бхахмы, произошедшие ещё до сотворения вселенной в её нынешнем облике?
Нарада отвечал: - о Вьяса, святые странники, как водится, отправились своим, ведомым лишь им путем. Я же остался доживать свой век с матушкой. Кроме меня, у бедной женщины не было ни родных, ни близких. Ради меня она работала в хозяйком дворе, ради меня одного жила. Всю любовь, что горела в её женском сердце, она отдавала мне. Матушка изо всех сил старалась, чтобы чадо её ни в чем не испытывало нужды, но так как сама она зависила от посторонней милости, ей это едва удавалось. Старайся человек, ни старайся, плоды его трудов зависят от воли Божьей. Все мы бумажные паяцы в руках хитрого кукольника.
Когда мне исполнилось пять лет, матушка пристроила меня учиться. Жизнь моя отныне вся проходила в школе и дома. И я не ведал о том, что за пределами деревни существует огромный, полный разнообразия мир. Вскоре случилось событие, прервавшее привычное течение моей жизни. Как-то вечером матушка моя пошла в хозяйский хлев подоить корову, и там была ужалена в ногу змеею. В тот же миг бедная женщина отдала Богу душу.
Потерю родного существа я принял как благой знак, как милость Божию, ибо помнил слова своих воспитателей о том, что Господь неизменно направляет чад Своих к лучшей жизни. Доверив себя заботам Верховного Хранителя, я отправился на север к подножью великих гор. Путь мой лежал через города и селения, тучные пастбища, сжатые нивы, цветущие сады, горные долины и дремучие леса, оглашаемые птичьим щебетом.
Я взбирался на скалистые вершины, нависшие над облаками, спускался в искрящиеся самоцветами ущелья; шел цветочными полями, словно по живому ковру, над которым роились хмельные от меда пчелы; отдыхал по берегам озер, что утопали в зарослях белых и розовых лотосов. Я прокладывал себе тропу через заросли тростника, через бамбуковые чащи, ранил ноги острою осокою. Находил кров в мрачных пещерах, хоронился от змей и бродячих шакалов. Блуждал в чащобах, оглашаемых ночными криками сов.
И однажды, притомившись дорогою, я решил отдохнуть на лесной поляне, испить ключевой воды, утолить голод древесными плодами. Искупавшись в ручье, я расположился под сенью векового баньяна и погрузился в думы - о себе, о своем предназначении, о Высшей душе. И припомнились мне слова моих наставников, что гостили у нас когда-то. О том, что Всевышний всегда подле Своего чада, что никогда не отводит Он от дитя Своего всевидящего Ока. И так погрузился я в эти мысли, что совершенно позабыл об окружающем мире. Вдруг в сердце своем я увидал лотос, на котором предстоял немыслимой красоты Господь Бог. И слезы неудержимым потоком заструились из моих глаз.
Я будто родился заново. Волны неизъяснимой радости затопили мое существо. И в этом море блаженства я перестал видеть и лотос своего сердца, и своего Господина, не знал более, ни где я нахожусь, ни кто я таков.
И только одна мысль продолжала биться в моем сознании: «Мгновение назад я был совершенно счаслив от созерцания Образа невиданного благолепия. Но теперь Он изчез и я в смятении не знаю, что мне делать.»
Я вскочил на ноги как безумец и заметался вокруг, точно человек, который внезапно разбогател, и тут же был обокраден. Я всюду искал этот милый сердцу Образ, силился восстановить Его в уме. Но все было тщетно. Господь не являлся моему взору, не приходил в мои мысли. В отчаянии я упал на землю и горько зарыдал.
И Господь сжалился надо мною, и услышал я Его голос, что звучал вещим призывом из самой глубины моего сердца. И слова Его утешили мою печаль.
- Дитя Мое любезное, в нынешней жизни ты более не увидишь Меня. Мой образ не доступен взору тех, кто не вполне освободился от порока стяжательства, кто не отмылся от скверной самости. А явил Я тебе Свой лик для того лишь, чтобы приумножить твою жажду соития со Mною, ибо чем более пленена Мною душа, тем менее её влекут соблазны зримого мира. Одного мига лицезрения Меня довольно, чтобы ты никогда уже не алчил призрачных благ. Единожды узревший Мой лик не забудет обо Мне. И когда наступит твой черед покинуть прескорбную долину смерти, ты вознесешься ко Мне в Мою вечную обитель, где нет места печали и тревогам. Кто беззаветно доверился Мне, того я не лишаю памяти во все времена. Я устрою так, дитя Мое, что ты будешь помнить все, что было с тобою прежде и станется с тобою в пору гибели нынешней вселенной и сотворения грядущей.
Затем неслышимый уху чудный голос умолк. И я с поклоном вознес молитву благодарности своему милостивому Благодетелю. С того дня я отправился странствовать по свету, и всем, кого я встречал, я рассказывал о Прекрасном Господе. В душе моей воцарились смирение, дружелюбие и спокойствие и наградою мне было то, что я всегда помнил о своем Спасителе.
Когда пришел мне срок расстаться с бренной плотью, я, поглощенный мыслями о Кришне, потому безразличный к зримому миру, встретил смерть, что явилась мне ярким всполохом света. Плоть моя, слепленная из пяти стихий, осталась истлевать в скорбном мире, а я был награжден новым нетленным обликом, коим обладаю поныне и в коем служу своему Повелителю.
Когда пришел срок существования вселенной и творец со всеми стихиями устремился к небытию в тело Дремлющего на водах, я тоже вторгся в существо Вседержителя вместе с Его вдохом. По прошествии тысячи веков забытья, когда создатель вновь пробудился к деланию, на свет из его ума появились семеро первых волхвов Васу под водительством Mаричи, а вместе с ними и я.
Как и прежде я странствую по миру. Но милостью Верховного Владыки мне дозволено ступать во все три яруса вселенной и даже за её пределы в область чистого Духа. И поныне я пою славу Царя царствующих под напевы своей лютни, что дарована была мне моим Господином и что изливается звуками потусторонней Действительности. И когда песнь о Всевышнем, Его забавах и подвигах ласкает мой слух, я снова вижу милый сердцу Облик и душа моя снова ликует от восторга.
Среди волн житейских тревог, порожденных бесконечными желаниями, спасется лишь тот, кто нашел прибежище на судне, где непрестанно поют славу Всевышнему Владыке. Покаяния и воздержания, подвиги духа и постижение себя, несомненно принесут облегчение мятежному сердцу, но счастье, коего оно жаждет, можно снискать единственно в самозабвенном служении Прекрасному. Больше мне нечего сказать, о премудрый Вьяса. Полагаю, повестью своею я развеял твои тревоги, и ныне ты знаешь, как должно тебе поступить и о чем поведать свету в своем сказании.
С этими словами Нарада поднялся со своего сиденья и покинул жилище мудреца. Оглашая окрестность напевами божественной лютни, святой странник направился своим, ведомым лишь ему путем.
Да не иссякнет во веки веков слава неутомимого скитальца Нарады, - бога среди мудрецов, ибо уста его вечно превозносят Господа Вседержителя, в Ком средоточено все упоение сердцу. Пусть никогда не смолкнет его благая весть, несущая радость и утешение всем страждущим!
Что до меня, то в прошлой жизни я родился сыном чернавки, которая прислуживала в доме священника, стяжавшего многие знания. Однажды в хозяйском доме остановились странствующие старцы, дабы переждать дождливое время года. Я подрядился прислуживать почтенным гостям.
Хотя странники, как и все постигшие единство бытия, были безразличны к окружающим и окружающему, ко мне они отнеслись с благосклонностью, видя во мне скромного, уравновешенного и не охотливого до игр ребенка. Понравилось им и то, что я был послушен и немногословен.
Однажды с дозволения старцев я отведал остатки их трапезы, и мир в моих глазах неожиданно изменился. Ничто более меня не радовало и не печалило. Ничто не вызывало востога и удивления. Я замкнулся в себе и большую часть времени посвящал самосозерцанию.
Но всякий раз, когда гости мои заговаривали о Кришне, я весь обращался в слух, ловил каждое их слово, и не мог насытиться сладостными сказаниями об играх Неотразимого Господа. Я все чаще ловил себя на мысли, что Господь овладевает моим сознанием, что опостыл мне зримый мир, его некогда соблазнительные образы. Я понял вдруг, что тело мое и мысли не принадлежат мне. Это чуждые мне одеяния, которые лишь неволят мое существо.
Итак, всю осень, покуда святые странники жили в хозяйском доме, я внимал их рассказам о Кришне. Во мне рождалось неосознанное желание служить очаровательному Владыке, затмевая желания и к творчеству, и к бездействию. Я необычайно привязался к своим благодетелям, был счастлив каждой возможности послужить им. Во всем покорно слушался их и верил в них беззаветно. В сердце моем вскоре не осталось и следа от страхов и сомнений, что свойственны смертным.
Перед самым уходом великодушные мои спасители открыли мне тайное учение, кое Господь Вседержитель поведал перворожденному существу при сотворении мира.
Я постиг то, как действует ворожащая сила Создателя, Хранителя и Разрушителя всего сущего, как пленит она в своих сетях чада Божьи. Я узнал и способы освобождения от коварных чар, и путь, ведущий к лотосным стопам Всеблагого Владыки.
Святые странника поведали мне, что лучшее лекарство от печалей и тревог – безропотно служить Всевышнему. Это и благо для души, и её естественная потребность.
Разве не знаешь ты, любезный Вьяса, что вещество, вызвавшее болезнь, может быть лекарством, если употребить его в известном количестве? Тот самый труд, что делает человека рабом призрачных достижений, может стать орудием освобождения, если посвящать его Всевышнему. Если человек помнит о Боге, то чем бы он ни занимался в жизни, его труд будет служением Богу. Тому, кто помнит о Боге, Бог помогает найти путь в Его царство. Всякой душе, посвятившей себя осознанному служению Кришне, Он открывает Свое имя, Свой облик, Самое Себя.
Я покорно склоняюсь пред Господом Кришною, кто есть Всеблагой Васудева, Любвиобильный Прадьюмна, Неодолимый Анируддха и Искуситель Санкаршана. Образ Бога заключен в Его имени. Учители научили меня видеть образ Незримого в звуках, что песней льются из уст святых, и обращаться к Безымянному по именам, коими величают Его непорочные души. Имя Господа я услышал от своих учителей. Я искал Его всюду - внутри и вовне себя. И в ответ на мою мольбу Чернокудрый Господь Кешава открыл мне Свою природу, пробудив во мне неодолимое к Нему влечение.
Что до тебя, почтенный Вьяса, ты должен поведать миру о Прекрасном Кришне, Его забавах и нраве. Постигшим истину ты укажешь путь к Счастью; страждущим – путь к спасению; свободным – путь к Любви. Нет иного способа утолить жажду сердца, кроме как отдаться на милость Совершенной Красоте.
Судьба Нарады.
Выслушав рассказ божественного мудреца о его прошлой жизни, премудрый сын Сатьявати спросил: - О почтенный, что случилось с тобою после ухода святых странников? Изменило ли новое видение окружающего привычное течение твоей жизни? Где и как, о сын саморожденного, закончилась твоя прошлая жизнь? Как ты пережил смерть и где встретил новое рождение? Известно, что время стирает память о прошлых воплощениях. Как же тебе довелось помнить события прошлого дня Бхахмы, произошедшие ещё до сотворения вселенной в её нынешнем облике?
Нарада отвечал: - о Вьяса, святые странники, как водится, отправились своим, ведомым лишь им путем. Я же остался доживать свой век с матушкой. Кроме меня, у бедной женщины не было ни родных, ни близких. Ради меня она работала в хозяйком дворе, ради меня одного жила. Всю любовь, что горела в её женском сердце, она отдавала мне. Матушка изо всех сил старалась, чтобы чадо её ни в чем не испытывало нужды, но так как сама она зависила от посторонней милости, ей это едва удавалось. Старайся человек, ни старайся, плоды его трудов зависят от воли Божьей. Все мы бумажные паяцы в руках хитрого кукольника.
Когда мне исполнилось пять лет, матушка пристроила меня учиться. Жизнь моя отныне вся проходила в школе и дома. И я не ведал о том, что за пределами деревни существует огромный, полный разнообразия мир. Вскоре случилось событие, прервавшее привычное течение моей жизни. Как-то вечером матушка моя пошла в хозяйский хлев подоить корову, и там была ужалена в ногу змеею. В тот же миг бедная женщина отдала Богу душу.
Потерю родного существа я принял как благой знак, как милость Божию, ибо помнил слова своих воспитателей о том, что Господь неизменно направляет чад Своих к лучшей жизни. Доверив себя заботам Верховного Хранителя, я отправился на север к подножью великих гор. Путь мой лежал через города и селения, тучные пастбища, сжатые нивы, цветущие сады, горные долины и дремучие леса, оглашаемые птичьим щебетом.
Я взбирался на скалистые вершины, нависшие над облаками, спускался в искрящиеся самоцветами ущелья; шел цветочными полями, словно по живому ковру, над которым роились хмельные от меда пчелы; отдыхал по берегам озер, что утопали в зарослях белых и розовых лотосов. Я прокладывал себе тропу через заросли тростника, через бамбуковые чащи, ранил ноги острою осокою. Находил кров в мрачных пещерах, хоронился от змей и бродячих шакалов. Блуждал в чащобах, оглашаемых ночными криками сов.
И однажды, притомившись дорогою, я решил отдохнуть на лесной поляне, испить ключевой воды, утолить голод древесными плодами. Искупавшись в ручье, я расположился под сенью векового баньяна и погрузился в думы - о себе, о своем предназначении, о Высшей душе. И припомнились мне слова моих наставников, что гостили у нас когда-то. О том, что Всевышний всегда подле Своего чада, что никогда не отводит Он от дитя Своего всевидящего Ока. И так погрузился я в эти мысли, что совершенно позабыл об окружающем мире. Вдруг в сердце своем я увидал лотос, на котором предстоял немыслимой красоты Господь Бог. И слезы неудержимым потоком заструились из моих глаз.
Я будто родился заново. Волны неизъяснимой радости затопили мое существо. И в этом море блаженства я перестал видеть и лотос своего сердца, и своего Господина, не знал более, ни где я нахожусь, ни кто я таков.
И только одна мысль продолжала биться в моем сознании: «Мгновение назад я был совершенно счаслив от созерцания Образа невиданного благолепия. Но теперь Он изчез и я в смятении не знаю, что мне делать.»
Я вскочил на ноги как безумец и заметался вокруг, точно человек, который внезапно разбогател, и тут же был обокраден. Я всюду искал этот милый сердцу Образ, силился восстановить Его в уме. Но все было тщетно. Господь не являлся моему взору, не приходил в мои мысли. В отчаянии я упал на землю и горько зарыдал.
И Господь сжалился надо мною, и услышал я Его голос, что звучал вещим призывом из самой глубины моего сердца. И слова Его утешили мою печаль.
- Дитя Мое любезное, в нынешней жизни ты более не увидишь Меня. Мой образ не доступен взору тех, кто не вполне освободился от порока стяжательства, кто не отмылся от скверной самости. А явил Я тебе Свой лик для того лишь, чтобы приумножить твою жажду соития со Mною, ибо чем более пленена Мною душа, тем менее её влекут соблазны зримого мира. Одного мига лицезрения Меня довольно, чтобы ты никогда уже не алчил призрачных благ. Единожды узревший Мой лик не забудет обо Мне. И когда наступит твой черед покинуть прескорбную долину смерти, ты вознесешься ко Мне в Мою вечную обитель, где нет места печали и тревогам. Кто беззаветно доверился Мне, того я не лишаю памяти во все времена. Я устрою так, дитя Мое, что ты будешь помнить все, что было с тобою прежде и станется с тобою в пору гибели нынешней вселенной и сотворения грядущей.
Затем неслышимый уху чудный голос умолк. И я с поклоном вознес молитву благодарности своему милостивому Благодетелю. С того дня я отправился странствовать по свету, и всем, кого я встречал, я рассказывал о Прекрасном Господе. В душе моей воцарились смирение, дружелюбие и спокойствие и наградою мне было то, что я всегда помнил о своем Спасителе.
Когда пришел мне срок расстаться с бренной плотью, я, поглощенный мыслями о Кришне, потому безразличный к зримому миру, встретил смерть, что явилась мне ярким всполохом света. Плоть моя, слепленная из пяти стихий, осталась истлевать в скорбном мире, а я был награжден новым нетленным обликом, коим обладаю поныне и в коем служу своему Повелителю.
Когда пришел срок существования вселенной и творец со всеми стихиями устремился к небытию в тело Дремлющего на водах, я тоже вторгся в существо Вседержителя вместе с Его вдохом. По прошествии тысячи веков забытья, когда создатель вновь пробудился к деланию, на свет из его ума появились семеро первых волхвов Васу под водительством Mаричи, а вместе с ними и я.
Как и прежде я странствую по миру. Но милостью Верховного Владыки мне дозволено ступать во все три яруса вселенной и даже за её пределы в область чистого Духа. И поныне я пою славу Царя царствующих под напевы своей лютни, что дарована была мне моим Господином и что изливается звуками потусторонней Действительности. И когда песнь о Всевышнем, Его забавах и подвигах ласкает мой слух, я снова вижу милый сердцу Облик и душа моя снова ликует от восторга.
Среди волн житейских тревог, порожденных бесконечными желаниями, спасется лишь тот, кто нашел прибежище на судне, где непрестанно поют славу Всевышнему Владыке. Покаяния и воздержания, подвиги духа и постижение себя, несомненно принесут облегчение мятежному сердцу, но счастье, коего оно жаждет, можно снискать единственно в самозабвенном служении Прекрасному. Больше мне нечего сказать, о премудрый Вьяса. Полагаю, повестью своею я развеял твои тревоги, и ныне ты знаешь, как должно тебе поступить и о чем поведать свету в своем сказании.
С этими словами Нарада поднялся со своего сиденья и покинул жилище мудреца. Оглашая окрестность напевами божественной лютни, святой странник направился своим, ведомым лишь ему путем.
Да не иссякнет во веки веков слава неутомимого скитальца Нарады, - бога среди мудрецов, ибо уста его вечно превозносят Господа Вседержителя, в Ком средоточено все упоение сердцу. Пусть никогда не смолкнет его благая весть, несущая радость и утешение всем страждущим!